АВТОР СТАТЬИ
Протоиерей Игорь Гагарин
К сожалению, в земной жизни любовь далеко не всегда торжествует, часто она бывает гонима, преследуема, а ненависти и зла зачастую больше в этой жизни. Но если, несмотря на все это, человек устоял в любви и сумел вырастить в себе любовь, тогда смерть является для него переходом в неизмеримо более прекрасное будущее.
Но если человек жил злобой, был проникнут эгоизмом, то он приходит туда, где эта злоба становится атмосферой, в которой ему придется пребывать вечно. И большинство из нас несвободны от этой злобы.
Если сейчас наша жизнь в наших с вами руках, то «там» в наших руках уже ничего не будет. Когда человек уже перешел грань смерти, от него уже ничего не зависит.
Если бы в этой ситуации человеку никак нельзя было бы помочь, это было бы очень печально. В этом отношении именно православное понимание демонстрирует больше оптимизма, чем другие конфессии. У нас есть молитвы за усопших – и Церковь бы не установила их, если не было возможности повлиять на то, что будет с человеком после его смерти. У умершего остается только одна надежда – на наши молитвы, которые многое могут. И поэтому очень важна молитва за наших близких. Мы все время молимся: наши «родительские субботы», наши поминовения усопших – конечно, в этом выражается вера Церкви в то, что можно повлиять на вечную жизнь человека уже после его ухода.
Я бы сказал, что молитва за них – это в какой-то степени продолжение их жизни. Я подаю милостыню, и мысленно обращаюсь к Господу: «Прими эту милостыню в память о конкретном человеке». Не звучит ни «я», ни «мне», а именно: «в память о человеке». Ведь он уже потерял возможность действовать, а мы даем ему эту возможность, совершая свои действия, свои добрые дела в память о нем. В таком случае, это доброе дело является добрым делом этого человека.
Молитва за какого-то человека может реально повлиять на его будущую жизнь. Но в какой степени? Если он был негодяем, допустим, совершенно недостойным человеком, безнравственным, а я начал за него писать записочки, ставить свечки, тем самым, спасая его из этой ситуации. И что же, он, несмотря на то, что негодяй, будет спасен?
Здесь не все так просто. Молитва молитве рознь. Дело не в том, как часто я поминаю этого человека, и не в том, какие суммы жертвую. Принципиально влияет лишь чувство, с каким я за него молюсь. Потому что молитва – это не слова или другие внешние формы, молитва – это чувства. Слова – только «одежда» молитвы, а поэтому не так важно, какие слова вы произносите во время молитвы, а важно именно – с каким чувством.
Простой пример: у жены был муж, который ей изменял, её бил, мучил детей, но с ним что-то случилось, и он умер. Жена в глубине души не чувствует никакой скорби и боли от потери, наоборот, она чувствует, что наконец освободилась от этой муки. Но при этом, она настоящая христианка и понимает, что надо молиться за человека. Она делает положенное – приходит в церковь, заказывает за него сорокоусты, отпевает его, регулярно посещает кладбище, ставит свечки. Но делает это не потому, что так велит её сердце, а потому, что это её супружеский долг.
Я думаю, что такая молитва, несмотря на всю её правильность, вряд ли будет иметь решающее значение для усопшего. Хотя, конечно, это хорошо, и это надо делать.
И другой пример. Человек был с очень серьезными недостатками, но есть на свете кто-то, кто его действительно любит – горюет о его смерти и с любовью о нем молится. Такая молитва может очень многое. Это может быть даже молитва ребенка. Ведь это значит, что человек хотя бы в одном сердце сумел пробудить любовь. А все знают, что Бог есть любовь, и присутствие в чем бы то ни было любви означает присутствие Бога. Так что, если хоть один человек на свете будет молиться не по долгу, а именно потому, что сердце его будет скорбеть, то значит, жизнь уже прожита не зря.
Поэтому, когда приходит ко мне женщина и со слезами говорит: «Батюшка, я молюсь за своего брата, а можно ли ему помочь? Он такой был непутевый, наркотики употреблял, и такой и матершинник был, и то, и другое и третье. Но мне его так жалко, ведь у него были все-таки хорошие черты, у меня так душа за него болит». Я всегда отвечаю, что «если у вас душа за него действительно болит, и вы его любите, значит, его положение не безнадежно». Это огромная сила, которая действительно может помочь.